«Я лечу…»
К Дамиру Юсупову любовь к полётам пришла ещё в детстве: отец командиром экипажа воздушного судна летал на вертолёте Ми‑8, очень любил свою работу. Из уважения к профессии отца и желания так же переживать необъятное чувство свободы в небе, возникла у парня мечта самому сесть за штурвал.
Путь к мечте не был простым: будущих лётчиков в училище отбирали, как космонавтов, с отменным здоровьем. С первого раза Дамир медкомиссию не прошёл, хотя на самочувствие никогда не жаловался. Пришлось выбрать другую профессию – стал юристом, но мечтать о небе не перестал.
Эта история о том, что человек может всё, если очень хочет и не теряет веры в себя. Уже будучи зрелым мужчиной, Дамир решил снова испытать удачу и пошёл напролом. В 32 года он всё-таки поступил в Бугурусланское лётное училище гражданской авиации, успешно проучился, окончил с отличием.
– Я на всю жизнь запомнил свой первый полёт, в училище мы летали на Ан-2. Даже не верилось, что я сам управляю самолётом, я лечу, – рассказывает лётчик.
В 2013 году Дамир Юсупов получил свидетельство пилота коммерческой авиации и был принят в авиакомпанию «Уральские авиалинии».
Вот уже четвёртый год он у штурвала, работает вторым пилотом, водит самолёты Airbus A320, 319, 321. Летает в основном по России, а также в Китай, Среднюю Азию, Турцию, Арабские Эмираты, Тунис, Египет. Периодически чартерные рейсы заказывают спортсмены, которых необходимо доставить до места соревнований. На борту его воздушного судна побывала хоккейная команда «Ак Барс» и футбольная «Рубин», а также сборная России по фигурному катанию.
Налёт (так называют количество часов пилотирования) у Дамира, как он говорит, относительно небольшой – 2000 часов в небе. Мы же, «земноходные», с такой оценкой могли бы поспорить: это более 80 суток в небе! Внушительно!
В лучших традициях романтизма, а мужчина-лётчик по всем стереотипам просто обязан быть романтиком, Дамир на борту самолёта встретил свою будущую жену. Это был тот исключительный случай, когда он летел не в кабине самолёта, а в салоне. С женой Натальей они воспитывают двоих детей, маленькому Динисламу 8 месяцев, и он уже не расстаётся с игрушечным самолётом.
На высоте птичьего полёта
Стальные нервы, сильная воля, отличная физическая подготовка – именно такими качествами должен обладать промышленный альпинист. Работа сложная и опасная для жизни – далеко не каждый решится. В Полевском таких специалистов единицы, представляем вам одного из них – Роман Кожевников. 23 года, рост два метра, работы в труднодоступных местах в безопорном пространстве выполняет на протяжении пяти лет.
– Раз 300 «ползал», не меньше, – говорит Роман. – Ещё год назад эта работа была для меня основной, ежедневной. Сейчас высотным монтажом занимаюсь редко: интересы сменились. А вообще стать промышленным альпинистом несложно, главное – перебороть свой страх. Я вот смог.
Как выяснилось, парень с детства боялся высоты. Нет, акрофобией не страдал, но даже на небольших возвышенностях чувствовал себя некомфортно. А в 18 лет решил преодолеть себя.
– Именно поэтому я пошёл на курсы по промальпинизму. Учился три недели. Постепенно «набирал высоту». Мой рекорд – 27-этажное здание на улице Белинского в Екатеринбурге, там мы чистили стёкла, – рассказывает верхолаз.
Самое сложное в такой работе для Романа – на протяжении всего времени на верёвках находиться в тонусе.
– Когда долго висишь, глаза порой закрываются сами собой. Оставаться бодрячком на протяжении всего дня не всегда просто. Это поначалу боишься вниз посмотреть, постоянно находишься в напряжении, а потом привыкаешь. А выполнять строительные работы достаточно просто, хоть и совмещаешь несколько функций: ты и электрик, и маляр, и монтажник, – говорит Кожевников.
Сейчас Роман учится на психолога в Российском государственном профессионально-педагогическом университете и промышленным альпинизмом занимается от случая к случаю. Но со снаряжением не расстаётся – увлёкся туризмом: с мая по август водит группы в двухнедельные походы по Северному и Приполярному Уралу (на перевале Дятлова был 10 раз), сплавляется. И не упускает случая воспользоваться альпинистскими навыками и снаряжением.
Лес как дом родной
Егерем работать можно только в том случае, если обязанность любить и охранять животных и заботиться о среде их обитания сочетается со смыслом всей жизни человека и потребностью ежедневно общаться с живой природой. Ведь лес для егеря становится родным домом, где каждого зверя и птицу он знает и защищает от браконьеров, голода и гибели.
В нашем лесном хозяйстве сейчас числится два егеря, один из которых Ренат Хасанов. Вот уже на протяжении шести лет он каждое утро в любую погоду идёт на лесную службу, где ведёт контроль за вверенными ему охотничьими угодьями и происходящими на них событиями.
– Для меня в этой профессии нет минусов: я знаю, что делаю полезное, важное дело. От этого и на душе гармония и умиротворение. Правда, не всегда в лесу всё спокойно: приходится и с пьяными браконьерами драться, но пока ещё никто не пострадал. Таким горе-охотникам потом выписывает штраф и административное наказание, чтобы другим неповадно было.
Когда начинается сезон охоты, старший егерь Ренат Хасанов, бывает, сутками не видит свою жену и троих детей, ночуя то в лесу, то в охотничьих сторожках, но домочадцы с пониманием относятся к папиной работе и сами с удовольствием ему помогают беречь лес и животных. Например, заготавливать на зиму ягоды для птиц, устраивать кормушки для лосей и зайцев.
Летом поля охотхозяйств Свердловской области засеваются злаковыми культурами: овсом, пшеницей, рожью. Урожай этих культур обычно идет на прокорм обитателей леса. Как объясняет Ренат, овёс интересует лосей, зайцев и, как ни странно, глухарей и тетеревов, а о медведе и говорить нечего – он главный любитель этого лесного лакомства. Всем животным еды хватает, потому вывод после пересчёта животных о том, что всех сохранили, является уже не радостной новостью, а аксиомой.
– А ещё летом мы частенько выходим на поиски потерявшихся грибников. В прошлом году в районе Зюзелки заблудилась 64-летняя женщина, мы искали её двое суток. Нашли живую, здоровую, правда, перепуганную.
Вот такая она, работа егерей: они должны уметь управлять машиной, мотоциклом, трактором, снегоходом и моторной лодкой, ловить браконьеров, ёлки охранять перед Новым годом, следить за туристами, которые забрасывают леса кучами мусора, засевать поля овсом, устраивать солончаки для лосей. И людей спасать приходится, и животных. Самое главное, что для Рената Хасанова всё это в удовольствие, и где-то на другом месте он себя уже не мыслит.
«Скорая – моя первая профессиональная любовь»
Фельдшеры скорой помощи сегодня составляют основу данной медицинской службы, они работают наравне с врачами и умеют оказывать любую неотложную помощь. В нашем городе две подстанции скорой помощи, там трудятся 48 фельдшеров, 6 бригад выезжают на вызова в среднем 30 раз за сутки.
Две недели назад на глазах у фельдшера скорой медицинской помощи Дмитрия Козинца умер мужчина. Остановилось сердце. Инфаркт. Это был исключительный случай, который молодому специалисту, пожалуй, запомнится на долги годы. Становиться свидетелями трагедии – человеческой гибели людям в белых халатах приходится часто, исключительность этого события в другом – бригаде скорой удалось вернуть пациента с того света.
– В буквальном смысле оживить человека мне довелось в первый раз, – признаётся Дмитрий.
В скорой помощи Дмитрий Козинец два с половиной года. И если в любой другой сфере это не такой уж опыт, то здесь порой сутки – за трое.
– Приходилось людей, живых и мёртвых, из покорёженных автомобилей после ДТП доставать, выезжать по поводу ножевых ранений, к психически неуравновешенным, готовым сигануть из окна. Наш город только кажется маленьким, на самом деле здесь каждый день что-нибудь происходит, – отмечает молодой фельдшер.
Тот случай, инфаркт у мужчины, закончился благополучно. Зафиксировав клиническую смерть, бригада не опустила руки – использовала весь арсенал средств и методов, пока сердце снова не забилось: непрямой массаж сердца, искусственная вентиляция лёгких, дефибриллятор. В ЦГБ скорая помощь пациента доставила живым.
– Позавчера этого мужчину в кардиологическом отделении перевели из палаты реанимации и интенсивной терапии в общую. Его состояние стабильное, – не скрывает радости спаситель.
Стоит сказать, Дмитрий в медицине не случайный человек. Когда в выпускных классах пришло время определяться с будущей профессией, вариантов не было: будущий студент Свердловского областного медицинского колледжа добрую часть детства провёл рядом с людьми в белых халатах. Его мама долгие годы работает медсестрой в хирургическом отделении Полевской ЦГБ, и, как это часто бывает, мальчишка рос там, где мама, а мама всё время на работе. Юноша в выборе не сомневался и, как говорит сейчас, о нём не жалеет:
– Мама меня отговаривала, говорила, что профессия неблагодарная, грязная, платят мало. Но я решился. Да, сначала было тяжело. Однажды понял, что, если сострадать каждому пациенту, можно сойти с ума. А сохранять холодной голову не так просто, это приходит с опытом. Сейчас даже интересно.
Дмитрий работает в среднем по 13 суток в месяц, поэтому стало понятно его смущение при вопросе «Чем увлекаетесь за пределами рабочего времени?».
– Позволить себе чем-то серьёзно увлечься, спортом, например, я не могу: это требует много времени. Выходные стараюсь проводить с друзьями и любимой девушкой, иногда ездим играть в страйкбол – выпустить пар (смеётся). А так моя жизнь сегодня – это скорая помощь.
История миллиона километров
Профессия дальнобойщика заслуженно считается исключительно мужской: женщины среди водителей автопоездов встречаются крайне редко, ведь для долгих путешествий нужны немалая выносливость и умение выходить из непредвиденных ситуаций. На сегодняшний день у нас в городе насчитывается около 50 человек, которые предпочли домашнему уюту жизнь в дороге. Один из них – Александр Таланов. В международной компании грузоперевозок он работает уже шесть лет. Успел посетить десятки стран и проехать больше миллиона километров.
– В среднем в год я проезжаю от 200 000 до 250 000 километров, – рассказывает Александр. – Для кого-то дорога – это стресс, непривычные обстоятельства. А мне порой кажется, что для меня непривычные обстоятельства – это домашняя обстановка (улыбается). Я уже успел побывать и в Германии, и в Финляндии, и в Китае, и в Швеции, исколесил всю Россию. Конечно, у нас в стране дороги до сих пор не ахти, но приспосабливаемся.
Приходится учитывать вероятность ЧП на дорогах (там нередко встречаются бандиты, намеревающиеся «увести» груз, слить топливо, «собрать дань»), приспосабливаться к постоянному напряжению и к вечно походным условиям, которые скрашивает и облегчает изобретательность представителей данной профессии: в машине у Александра есть и телевизор, и самодельный душ, и газовая плитка, на которой он ухитряется готовить даже деликатесы. Например, недавно научился жарить куриные стрипсы. А ещё за рулём Александр культурно просвещается – слушает аудиокниги. Например, в последней поездке, в Германию, прослушал роман Булгакова «Мастер и Маргарита».
– Конечно, редкие встречи с близкими и отсутствие дома – это огромный минус, который не компенсируется ни хорошей заработной платой, ни новыми знакомствами, ни посещением дальнего и ближнего зарубежья, – признаётся Александр, – но я же понимаю, что дорога для меня – это уже как болезнь, это то, от чего я смогу отказаться только ради семьи. Но её у меня ещё нет.
А пока Александр Таланов молод и холост, каждый рейс, по его выражению, он проживает маленькую жизнь.
Чтобы сапоги не просили каши
Сапожник – одна из древнейших мужских профессий. Сегодня она называется немного по-другому: «обувщик», «мастер по ремонту обуви». В Полевском эта профессия не очень популярна: в округе осталось всего немногим больше десятка мастеров по ремонту обуви. Связано это как с тем, что на сапожников сейчас не учат в профессиональных учебных заведениях области, так и с тем, что большого заработка этот труд не приносит.
За века профессия сапожника мало изменилась – главную роль в обувном деле по-прежнему играют не технологии, а мастерство исполнителя.
Марат Мухаметшин работает сапожником более 20 лет. Обучался он сапожному делу самостоятельно, путём проб и ошибок, первые полгода работал под руководством более опытного коллеги.
Как говорит Марат Рустамович, сапожным ремеслом может заниматься далеко не каждый.
– Это дело творческое, и любителям халтуры на скорую руку в нём не место. Торопиться тут нельзя, иначе ошибок не оберёшься. Наша работа требует рассудительности и спокойствия.
Свою профессию Марат выбрал по воле случая. После армии он работал на железной дороге, но получил тяжёлую травму позвоночника. Парень не сдался, не опустил рук и, несмотря на инвалидность, быстро выучился сапожному искусству.
В том, что это искусство, Марат Рустамович нисколько не сомневается. Работа сапожника не бывает скучной и монотонной, поскольку одна пара обуви не похожа на другую и к каждой требуется свой особый подход.
– Стараемся постигать секреты этого древнего ремесла и в то же время что-то своё придумывать, – говорит мастер. – Каждый день принимаем в ремонт множество всякой обуви, что вносит разнообразие в работу. Главная наша головная боль – это клиенты, которые только два раза в год вспоминают о том, что сапоги и ботинки надо ремонтировать. К весне и к зиме большинство спохватываются, что обувь на новый сезон у них не в порядке. Мы с трудом справляемся, в мастерской можно ставить раскладушку.
Больше всего сапожнику приходится заниматься заменой набоек. Для опытного мастера эта работа всего на пару минут. Сегодня в связи с экономическим кризисом и высокими ценами в магазинах люди стали экономными – всё чаще несут свои ботинки, туфли и сапоги в ремонт.
– Делать всё надо на совесть, она же, совесть, лучший контролёр, – говорит Марат Рустамович. – Если самому понравилось, как сделал, значит, клиенту точно понравится.
