По информации МЧС, с начала лета в Свердловской области утонули уже 43 человека, 13 из них – дети. В период аномальной жары трагедия чуть не случилась в Полевском. По счастливому стечению обстоятельств поблизости оказался фельдшер скорой помощи Полевской центральной городской больницы Игорь Завьялов. За 20 лет его работы в скорой помощи это пятый случай эффективной реанимации.
– Игорь Михайлович, расскажите, что произошло, как Вам удалось спасти ребёнка?
– С младшим сыном отдыхали на карьере вблизи посёлка Кладовка. С берега наблюдал, как купается мой сын, когда услышал мужской крик: «Чей ребёнок захлебнулся?!». Мужчина в это время стоял в воде и держал за руку своего ребёнка. Одновременно он пытался поднять из воды мальчика, находившегося без сознания, но не мог – тот выскальзывал, – рассказывает Игорь Михайлович. – Мальчик, по виду лет пяти-шести, не дышал. Глубина небольшая, сантиметров 30 всего. Подбежала мама пострадавшего, схватила его, я взял мальчика у неё из рук, вынес на берег, попросил окружающих вызвать скорую помощь и стал делать искусственное дыхание. Через несколько минут ребёнок задышал, потом заплакал, в общем-то и всё. Затем я объяснил родителям, что им нужно ехать с ребёнком навстречу скорой, в селе Полдневая они созвонились с диспетчером СМП – бригада встретила их на дороге между Полдневой и Полевским. Ребёнку оказали необходимую помощь и доставили его в больницу.
– Мальчик нахлебался воды?
– Скорее всего, нет, не нахлебался. Есть два типа утопления: «мокрое» и «сухое». В данном случае это так называемое «сухое» утопление, при попадании воды дыхательные пути спазмируются, это защитная реакция организма. Щель в гортани становится настолько узкой, что не пропускает не только воду, но и воздух, человек перестаёт дышать. С одной стороны, это защитный рефлекс, но с дугой стороны, если после расслабления гортани человек самостоятельно не задышит, это приведёт к смерти. После нескольких циклов искусственного дыхания ребёнок стал самостоятельно дышать.
– Если бы Вас не было рядом, возможно, родители не смогли бы его реанимировать, для этого нужны навыки и опыт?
– Не знаю. Вполне возможно. Наверное, можно сказать, что это удачное стечение обстоятельств.
– Долго реанимировали парнишку?
– Я не засекал. Думаю, максимум 10 минут. Скорее всего, меньше.
– Вы были с младшим сыном, отдыхали. После всего, что произошло, вы поехали домой? Какой, наверно, после этого отдых…
– Нет, мы пошли купаться. Для меня эта ситуация не является какой-то необычной, эмоционально я такие вещи никак не воспринимаю – проходит через голову, но каких-то бурных эмоций не вызывает. Профессиональная деформация даёт о себе знать (смеётся). Я видел, что произошедшее довольно сильно взволновало моего 11-летнего сына Сеню: всё происходило на его глазах. Он переживал и потом был очень горд за меня. То, что мной гордится мой сын, вот это было приятно, согрело душу, так скажем. Пожалуй, это единственный эмоциональный момент лично для меня. А так я сделал то, что должен, то, что знаю и умею.
– Игорь Михайлович, а когда наступила профдеформация?
– Давно, лет 10 уже. Пытался оценить, хорошо это или плохо, не знаю… Это есть. Наверное, это защитная реакция. Если за каждого пациента переживать, здоровья не хватит. Поначалу было значимо, что спас человека, вытащил с того света. Сейчас спокойно к этому отношусь.
– А почему Вы решили пойти в медицину, именно в скорую помощь?
– Когда заканчивал школу и нужно было определяться с профессией, я не знал, кем хочу быть, и решил пойти методом «от противного», исключить те профессии, кем не хочу быть. «Бухгалтером не хочу, технарём не хочу. Врачом хочу быть». С первого раза поступить не получилось ни в мединститут, ни в медучилище. Окончил 98-е училище, получил диплом повара 4 разряда. Опять поступал в мединститут, и снова не поступил. Пошёл в 47-е училище, окончил с красным дипломом по специальности «резчик холодных труб и заготовок», четыре года проработал на Северском трубном заводе в Т-1. Мечта моя меня не отпускала, в итоге поступил в медколледж в Ревде. Мама мне тогда очень помогла, поддержала, «тянула» меня – студента, а это непросто было в 90-е годы. В 2000 году окончил колледж, пошёл работать на скорую. За время работы получил специализацию по психиатрии, на базе Центра медицины катастроф учился на спасателя – пополнил свой багаж знаний, приобрёл новые навыки.
– У Вас большой стаж работы – 20 лет на скорой. Считаетесь одним из самых опытных сотрудников?
– Как опытность оценивается? Можно и 30 лет проработать и ничего толком не понимать. Я многому научился от опытных коллег, и тех, кто уже на пенсии, и тех, кто сейчас работают, я благодарен им за помощь. Конкретно не буду называть имена: вдруг кого-то упущу – обидятся на меня. Есть те, у кого я научился спокойно делать то, что должен, – реанимировать пациента, предпринять для этого всё, что нужно, а если не оживили, значит, не смогли. А когда фельдшер на вызове суетится, качественно работу он выполнить не сможет.
– Что нужно делать, если оказался на Вашем месте? Как спасти человека, который находится без сознания в воде?
– Вытащить человека из воды, перевернуть лицом вниз, засунуть два пальца в рот, освободить ротовую полость от инородных тел (ила, водорослей, песка), попытаться вывести из организма воду. Если ничего не выводится, укладываем пострадавшего на ровную твёрдую поверхность и делаем непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Необходимо следить, не попадает ли воздух в желудок, живот у пострадавшего не должен надуваться. Тех, кто оказался рядом, нужно попросить вызвать скорую помощь, диспетчеру скорой нужно объяснить ситуацию, сообщить, что человек находится без сознания. Информация есть в Интернете, не лишним каждому ознакомиться с ней.
– Иногда слышу от знакомых, что приехала бригада, должным образом не оснащённая: нет каких-то препаратов, оборудования, кислорода. Правду говорят?
– Всё, что для работы надо, есть. Да, бывает, что-то выходит из строя, от этого никуда не деться. К примеру, часто изнашиваются провода у кардиографов, это беда, конечно. В стационаре или в поликлинике приборы висят на стене, а мы провода постоянно сматываем, вот они и ломаются. С заменой, ремонтом всегда проблемы, это да. На это можно списать недочёты в нашей работе, но самом деле важнее то, как как ты человека осмотрел, послушал и какое решение принял для дельнейших действий. Есть вещи, которые должны быть всегда, и они есть. А кислород, он как мёд, – он есть и его сразу нет. Поехали на вызов от предыдущего пациента, на которого истратили кислород, мы же не можем всю машину кислородом заставить… Бывает такое, и это неправильно, нехорошо, но избежать этого невозможно.
– Даже если мы не в Полевском?
– Хоть где. Если есть возможность оперативно пополнить запасы, мы пополняем.Водителя могу отправить за кислородом, или что-то осталось хотя бы на дне от предыдущего пациента – чаще всего есть возможность выйти из положения.
– Игорь Михайлович, что считаете самым главным в своей работе?
– Холодную голову – умение быстро принять решение по поводу пациента и не бояться брать на себя ответственность за принятое решение.
