Кукольный народец изрядно потеснил супругов Седуновых – в их двушке в Сосновом Бору занял целую комнату. Но хозяева Александр Алексеевич и Валентина Ивановна на недостаток простора не ропщут: с таким соседством как-то тепло, мило сердцу и необыкновенно спокойно.

В семье, где росла Валентина, тоже жили тесно, но зато в любви: детей мал мала меньше – восемь человек.

Из детства ей вспоминается жизнь на лесозаготовительном участке в Пермском крае, куда отца определили мастером по заготовке древесины.

– Поселили нас в конюховке рядом с бревенчатой конюшней. Лошадей было много, и конюшня была длиннющая. Конюховка – это такое отдельное строение, где отдыхали конюхи и ездовые, хранился инвентарь, также там заваривали овёс для лошадей. В одном из его помещений мы жили. А потом папа построил небольшой дом. Жили небогато, но голодными никогда не были: родители держали корову, нетель, овец. Так что маме хватало работы, да и мы требовали внимания. И каждой из нас, шести дочек, бывало, по платью сошьёт. Она и первых кукол нас научила делать, – вспоминает Валентина Ивановна.

Куколки моего детства

С самой верхней полки в своей мастерской Валентина Ивановна достаёт текстильную куколку, знакомит: «Была у нас в роду тётушка Аграфена. Это в память о ней, её образ». На голове тряпичной куколки платочек – на белом фоне голубые узоры и рассыпаны красные цветочки. Его Валентина Ивановна вырезала из сохранившегося маминого платка.

– Сейчас у меня в планах большой проект – изготовить образы всех моих родных, всех членов моей большой семьи. Уже кое-что сделано. Вот образ бабы Шуры, моей мамы. Она с внучатами. А это я со своими сёстрами, в одинаковых нарядах. Именно нам, трём сёстрам, мне, Любе и Люде, мама всегда шила одинаковые платьица. Папа разводил пчёл – и куклу-пчеловода сделала. Есть образ моего дяди Прокопия. Он любил по лесу ходить. Вот он с костыльком, за спиной туес, – трогательно представляет мне «своих» мастерица.

Она поправляет на тётушке платок, и нам обеим кажется (мы сходимся в этом ощущении), что этот лоскуток словно родовое письмо, привет из прошлого, из отчего дома.

– А куклы из чего было делать? Основой для туловища служили липовые чурочки – просили папу нарезать для нас из лутошки (от редакции: молодое дерево липы, с которого сняли кору для получения лыка). Эти маленькие полешки и наряжали в лоскутки. Волосы – клок овечьей шерсти. Сначала мастерили кукол под руководством мамы, и старшие показывали младшим, а потом уж каждая сама.

Так что народная тряпичная кукла побуждала ребятишек не только к творчеству, но и к труду, и это несомненное достоинство самодельной игрушки.

Валентина Ивановна среди множества выбирает ту самую куколку из детства, ну точь-в-точь как описала.

– И вот такую куклу я снова сделала, когда уже вышла на пенсию. Липовое основание – из леса в Пермском крае, – улыбается женщина.

Крепко увлёк полевчанку творческий процесс. Семь лет, с тех пор, как вышла на пенсию, она безраздельно посвятила себя созданию традиционных кукол.

– Про моё увлечение узнали в дворовом клубе «Арго», стали приглашать проводить для ребят мастер-классы. Неоднократно участвовала в городских выставках декоративно-прикладного творчества. Но однажды я почувствовала, что мне не хватает имеющихся знаний и умений, что лучшая моя кукла ещё не сделана, и начала учиться, – рассказывает кукольница. – Перенимала науку у петербургской мастерицы Марины Мишиной, кандидата культурологии, автора книги «Ляльки. Куклы. Куклаки: Тряпичные куклы России. Традиции и современность», у Ирины Панасовой и Ирины Буровой в екатеринбургском Музейном центре «Гамаюн». Полгода училась у своей землячки Ирины Хабышевой. Мастер народных кукол Майя Сысоева из Череповца тоже поделилась знаниями и умениями.

Как рождаются куклы?

У Валентины Седуновой нет ответа на этот вопрос: всё зависит от господина случая, от ассоциации, впечатления. Она и сейчас не знает, какая кукла появится на свет завтра. А если уж сядет и возьмётся за дело, то через ждите куклу.

– Вот куколка-оберег, – показывает Валентина Ивановна. – Она всегда со мной. Такую можно и минут за 50 сделать. Она размером с палец. Есть куклы с ладошку, есть в локоть (от редакции: около 47 сантиметров), есть и побольше. Много кукол на тему женщины-хозяйки, материнства. Хозяюшку-помощницу я сделала в несколько «подходов». Вроде готово, похожу, посмотрю, подумаю: «Нет, надо изменить». Вот она у меня какая, сколько всего на ней – и веретено, и корзина с лоскутками ткани, и булавочки, и пуговки, и клубочки. А ключик на шее – это знания.

А ещё кукла-вербница, и кукла – благословение матери, и зольница, и пермская мамушка. У пермской мамушки детки на подоле разместились. И такой любовью веет от них, родиной, парным молоком. Так, через куклы, мастерица обращается к корням, истокам, традиционной культуре.

– Почему зольница тяжёлая? А потому что голова из золы. Скатывают плотный комочек из влажной золы, подсушивают, оборачивают тряпочкой – получается голова, крепят её к туловищу. Когда дочь выходила замуж, мать делала ей такую куклу, с золой из родного очага, – поясняет мастерица.

Валентину Седунову часто приглашают в Комплексный центр социального обслуживания населения города Полевского – просят провести мастер-класс для клиентов, тех, кто проходит там лечение и реабилитацию. Она соглашается, потому что знает: делать кукол – это удовольствие, значит, это арт-терапия, лечение для людей. Раз так, она готова делиться знаниями со всеми, кому нужно. И выходят на этих занятиях из натруженных за жизнь рук ветеранов куклы – большие и маленькие, пёстрые и однотонные, сшитые или скрученные, как в их детстве, незатейливые и посложнее, таящие в себе народную мудрость поколений, простую красоту и душевное тепло. В этих куклах труд, в них сердце, семья и родина.

Фото Яны Казанцевой