Из сопроводительного письма:
Уважаемая редакция газеты «Диалог»! Прочитала, что вы продолжаете рубрику «Герой нашего времени». Пожалуй, это очень важно в наше непростое время, когда происходит переоценка обществом многих нравственных ценностей. Маленькие человеческие трагедии и большие надежды таят в себе сильные чувства: любовь, боль, одиночество, страх смерти и радость жизни – одним словом, всё то, что делает человека человеком. А потому считаю, что истории о простых, но мужественных людях, которых зачастую не принято замечать, да и сами они порой стараются оставаться невидимыми, весьма актуальны. Предлагаю рассказ сына об отце – скромном герое чеченской войны, нашем земляке.
Алёна Буторина
Вы замечали? Почему-то в детстве всегда запоминается погода: снег, дождь, июльская жара. Вот и моему папе запомнился запах свежего зимнего воздуха. Снега вдоволь... Он, мальчишка лет тринадцати, с клюшкой в руках мчится по гладкому прозрачному льду, чтобы вкатить долгожданную шайбу в ворота противника. И ощущение счастья и бесконечной радости от того, что с ним его товарищи по команде, а возле катка – сосновый бор, красота, спокойствие, не покидали его. Давно это было, но страх подвести команду и одновременно с этим безмерный восторг от забитого гола остались на всю жизнь. Почему? Потому что ни с чем не сравнить ощущение, что ты ловок и силён, а рядом твои верные друзья, способные нести ответственность друг за друга. В те минуты папа ещё не был солдатом, и не было никакой войны! Но он твёрдо усвоил, что «в хоккей играют настоящие мужчины, трус не играет в хоккей».
Память! Память... Разве думал тогда Евгений Буторин, что, помимо триумфального январского матча, какие-то другие события так же прочно и надолго войдут в его жизнь? Что душевные раны, полученные в страшном пекле чеченской войны, оставят неизгладимые рубцы? Конечно, не думал! В 1990 году, окончив 9 класс, Женя поступил в ПТУ № 47, чтобы стать токарем-универсалом. Как и многие его сверстники, тщательно готовился к армейской службе. В ту пору в этом не видели ничего необычного. Но если бы кто-нибудь сказал подростку, что ему доведётся воевать, он рассмеялся бы в лицо такому прорицателю: «Какая война?! С кем? Не надо придумывать сказок о моём будущем!».
Однако жизнь диктует свои условия. Поначалу всё было прозаично: 25 декабря 1993 года Евгения призвали в мотострелковые войска. Полгода провёл в учебной части в городе Коврове Владимирской области. Часто вспоминал дом, родных, друзей. В июне 1994-го его направили в Сибирский военный округ в батальон быстрого реагирования. Там учили стрелять, ползать по-пластунски, окапываться в скальном грунте, преодолевать длинные маршруты по пересечённой местности, драться в рукопашном бою, разбираться в топографии, оказывать медицинскую помощь. «Только много позже я смог оценить, насколько основательно обучали нас выполнению любых боевых задач», – говорил папа.
К концу 1994 года все солдаты понимали: так, как готовили их, готовят только к войне. Поэтому известие, что они полетят в Чечню, где шли боевые действия против боевиков-сепаратистов, никого не удивило.
Но разве думали родители Евгения, что их сын, механик-водитель БМП, окажется в горячей точке? Пожалуй, нет! Но это случилось.
Чеченская война должна была предотвратить развал страны. Мой папа вспоминал, что перед приземлением их военного самолёта на аэродроме в Грозном по громкой связи прозвучало: «Мы в столице Чечни. Смерть «духам»! Всем дожить до дембеля!». Хоть и резанули слух слова «смерть» и «дожить», но молодым бойцам хотелось поскорей испытать себя в настоящем деле.
Сейчас я могу только представлять себе, как нелегко было преодолевать нашим бойцам крутые подъёмы и спуски, ущелья и горные серпантины, как по ночам в палатке они не могли уснуть от холода. Наверное, иногда им хотелось просто упасть ничком и ни о чём не думать. Нервы – как натянутые канаты, усталость, напряжение. Ведь до этого они толком не осознавали, что окажутся в кровавой мясорубке борьбы с вооружёнными бандитами, – осознание пришло при виде первого убитого товарища. Но смело могу утверждать, что каждый наш солдат – это олицетворение любви к Родине. А у бандитов нет Родины! И основной метод их борьбы – террор. Разве можно ожидать от этих людей чего-то другого? Боевики нередко получали от местных жителей информацию о перемещениях наших военных и устраивали засады, минировали дороги, по которым продвигались российские войска.
Самое страшное, что практически вчерашние школьники, необстрелянные солдаты, оказавшись на войне, вынуждены были, чтобы не погибнуть и живыми вернуться к родным, тоже стрелять и даже убивать.
Хоккей научил моего папу за долю секунды принимать решение и, по его словам, «стремительно обводить соперника и бить по воротам». Самое главное – приучил к постоянной готовности рисковать: благодаря накалу страстей из мальчишек во время матчей словно выводилась новая человеческая порода, отсекались лишние сантименты и чувство страха. Почему-то в особо опасные минуты, отстреливаясь от боевиков, папа часто вспоминал своё беззаботное детство, январский день, победный матч... Ох, как же это было здорово: вокруг друзья, а не враги, чистый лёд и ослепительно белый снег, не смешанный ни с землёй, ни с кровью!
В Чечне Евгений Буторин часто находился в шаге от беды, но его, как никого другого, по жизни любила удача. «Самое интересное, – делился папа, – что смертоносный металл хоть и посвистывал рядом со мной, всегда пролетал мимо». Но, видно, сглазил: во время одной из сложных боевых операций в Грозном начался артобстрел аэропорта Северный, и папа получил осколочное ранение и тяжёлую контузию. Очнулся около горящего БМП, вокруг стреляли, шёл бой. Потом госпиталь, операция, восстановительное лечение.
В феврале 1995 года Евгений Николаевич переступил порог родного дома. Конечно, были и мамины слёзы радости, и тосты с отцом за тех, кто в сапогах, и минута молчания…
Обратите внимание: из Чечни папа вернулся, как он считал, совсем другим человеком – закалённым и опытным бойцом, и никакие удары в спину его уже не могли сломать. Ходил по родному городу, встречался с друзьями и знал, что здесь его жизни ничто не угрожает. Но странное дело: не раз папа просыпался по ночам в холодном поту и не мог понять: где он и почему такая тишина?
После демобилизации время законного отдыха пролетело незаметно, надо было задумываться, как жить дальше. Взвесив все «за» и «против», Евгений пошёл работать на Северский трубный завод. Потом окончил институт, женился, в семье родились два сына и дочь.
Конечно, у папы сейчас достаточно времени, чтобы многое переосмыслить и облегчить душу от ранящих сердце воспоминаний, но он не любит обсуждать тему Чечни, ведь с войной связаны людская боль, много горя и страданий. И мне, когда я думаю об этом, делается страшно. За себя. За маму. Знаете почему? Потому что из-за проклятой войны десятки матерей не увидели своих любимых сыновей. Или увидели, но больных, с искалеченной душой и телом.
Быть может, я не поведал ни о чём особо героическом, и кому-то мой рассказ покажется скучным и неинтересным. Что тут возразишь? Однако прошу заметить: именно мой папа и его ровесники, такие же простые мальчишки 18–19 лет, в наиболее важный момент истории взяли на себя ответственность за судьбу страны. И кто сказал, что каждый день находиться под пулями, защищая интересы Родины, – это не героизм?!
Папа до сих пор мучается от последствий ранения и контузии. Целых восемь лет инвалидности! С этим трудно смириться, но он рассуждает так: «Я вовсе не собирался воевать, не думал оказаться в госпитале, не хотел стать инвалидом, но я никого не виню. Конечно, к войне невозможно привыкнуть – картины ужасных событий по-прежнему являются для меня кровоточащей раной». И знаете, что меня особенно удивляет? О своём участии в чеченской войне папа если и говорит, то как о чём-то обыденном. Наверное, считает, что истинный патриотизм не терпит пафоса и шумихи: «Я мужчина, и это мой путь!».
Слушая папу, я ещё раз подумал: если бы в школьные годы кто-нибудь напророчил, что в абсолютно мирное время ему доведётся участвовать в войне, он ни за что не поверил бы такому предсказателю, не согласился бы с ним. И, как вы понимаете, был бы неправ…
Фото предоставлены Алёной Буториной
