Всё больше жителей Полевского в последнее вре­мя делятся с редакцией газеты «Диалог» озабоченностью в связи с разговорами о предстоящем закрытии дневного стационара при поликлинике южной части города. Шутка ли, практически 3% прикреплённых к поликлинике «южан» ежегодно получают здесь помощь по облегчённому, так скажем, варианту: многим из них прокапаться раз в год жизненно необходимо для того, чтобы остаться в рабочем строю.

К сожалению, информация о закрытии подтвердилась: 29 марта все сотрудники дневного стационара получили уведомление о том, что согласно Приказу ГБУЗ СО «Полевская ЦГБ» от 27 марта 2017 года № 277 все их должности подлежат сокращению. А на обороте листка – список вакансий– выбирайте. Восемь человек: три врача, три медсестры, одна кастелянша и одна уборщица помещений. Копия уведомления легла на стол в редакции.

Разве усидишь тут на месте? Едем, чтобы поговорить с людьми, увидеть всё своими глазами.

Если кто позабыл, пока ещё действующий дневной стационар при поликлинике – это отдельный блок на пятом этаже. Можно подняться по лестнице. Если на лифте, то по выходе налево отделение неврологии, направо дневной стационар – инфекция за руку не здоровается. Через неврологическое отделение пациенты дневного не ходят, что тоже немаловажно. Здесь свой обслуживающий персонал, собственные мужская и женская палаты, процедурный кабинет, туалет – соответственно установленным нормативам.

– Посмотрите, как у нас тут все размещены, – немного волнуясь, показывает отделение Ольга Назаренко, старшая медицинская сестра дневного стационара. Она проработала здесь 17 лет, с момента открытия. – В основном те, кому рекомендовано лечение хотя бы раз в год. Люди сначала приходят к участковому доктору, тот планирует им сроки дневного стационара, потом информация передаётся старшему терапевту, ему наша заведующая еженедельно сообщает о наличии мест, и потом уже на эти места приходят пациенты. Если в круглосуточный стационар люди приезжают в основном на скорой, по экстренной госпитализации, то к нам – планово. Мы можем профилактировать многие заболевания.

Ольга Назаренко говорит в настоящем времени, как бы забывая о том, что через полтора месяца она может оказаться безработной, как и процедурные медсёстры Анна Ковалёва и Светлана Грачёва. Медсёстрам пообещали, что в течение двух месяцев им присмотрят что-нибудь. Кастелянше Людмиле Сотниковой и уборщице помещений Галине Сиддиковой предложений не последовало – пенсионного возраста. Врач Светлана Сапегина работает в терапии, тут она по совместительству, Ирина Морозова – на 0,75 ставки. Заведующая Людмила Калугина, единственный в нашем городе врач-эндокринолог, по два часа в день на приёмах в поликлинике, всё остальное время здесь, в стационаре: занимается больными, ведёт документацию.

– В последние годы у нас постепенно сокращались койки, – поясняет заведующая. – Было 34, потом всё меньше и меньше, а с марта прошлого года 14 осталось. В среднем проходит по 80 человек в месяц, в марте было 96. В прошлом году до 100 доходило. Если пациенту показано лечение в ближайшее время, он его получал, не ждал несколько месяцев в очереди. А сейчас наша поликлиника вообще лишается дневного стационара.

– С чего такой вывод?

– Меняется статус. Отделение дневного стационара при поликлинике закрывается, и появляются койки дневного пребывания при круглосуточном стационаре. Это разные вещи. Для обывателей, я не знаю, будет разница или нет... Если в дальнейшем будут переводить отсюда круглосуточный стационар в медгородок в северную часть города, то койки дневного пребывания уедут вместе с ним. Мы не знаем, как будет происходить отбор больных, сможет ли поликлиника направлять своих пациентов. Пока заведующим отделениями, куда переведут койки дневного пребывания, документов никаких не предоставлено. Если размещать наших больных на койках дневного пребывания в неврологии, как они будут пересекаться с теми, кто лежит там круглосуточно? В терапии ещё сложнее: 47 коек, во время вспышек пневмоний отделение переполнено. Как заведующие отделениями будут разводить потоки – непонятно...

Заведующий терапией лишь из СМИ узнал о том, что якобы у него уже выделено две палаты и персонал готов к дополнительной нагрузке. На самом деле никаких приказов нет.

– У нас сегодня 31 человек, – Людмила Ливерьевна показывает бумаги. – Предположим, что 10 человек пойдут в неврологию, 21 – в те­рапию. Нагрузка на тот медперсонал увеличится почти в 1,5 раза! Будет ли сохранено качество медуслуг? Если эта нагрузка ляжет на медсестру круглосуточного стационара, кому в первую очередь она будет ставить систему или укол? Естественно, круглосуточному, а если ему ещё и плохо, приоритеты оказания помощи будут не на стороне тех, кто приходит лишь днём. Значит эти пациенты будут вынуждены ждать. В терапии они будут контактировать с больными с пневмониями, ВИЧ-ослабленными... Нам всегда говорили, что у нас самое не затратное, выгодное отделение. Что сейчас изменилось, я не знаю. Вопросов больше, чем ответов!

– Только не пишите в газете ни моего име­ни, ни должности, – кресло на колёсиках тормозит напротив моего стула, и энергичная молодая женщина продолжает: – Изначально задумка была такая: у доктора должна быть возможность самому решать, лечить пациента в круглосуточном или в дневном стационаре, в зависимости от состояния больного. И поэтому лицензирование проходило таким образом, чтобы добавить койки дневного пребывания в каждое отделение. До этого дневной стационар у нас был терапевтический, то есть туда приходили пациенты с разными патологиями, терапевты занимались лечением, а узкие специалисты являлись консультантами. А должно быть наоборот: каждый лечит свой профиль. На сегодняшний день свою лицензию я не видела, но она есть – на днях нам должны ксерокопию выслать. Насколько я знаю, по лицензированию у меня пять коек дневного пребывания. По мере переформирования дневного стационара мы начнём работать. Пациентов будем принимать, как и раньше: есть план по госпитализации, есть койки. Пациент не будет страдать. У него поменяется только место, где он будет проходить лечение.

Кабинет у главного врача Полевской ЦГБ просторный и светлый.

– Пациенты в дневной стационар должны поступать полностью обследованные, с установленным диагнозом, – утверждает Сергей Алфёров, обложившись бумагами. – Что сейчас мы хотим сделать? Вернее, уже делаем. При каждом отделении круглосуточного стационара мы открываем койки дневного пребывания. В хирургии две койки, в травматологии одна, в гинекологии шесть, плюс дневной стационар при поликлинике на 14 коек. На «юге» будет дневной стационар при круглосуточном, на 12 коек: пять при неврологии и семь в терапии. Как лечили пациентов доктора, та же Сапегина, так и будут лечить. Только ей раньше надо было идти на пятый этаж, а сейчас она придёт в палату на своём этаже, в терапии. Я считаю, что при таком раскладе врач может чаще зайти, побеседовать с больным, посмотреть на него. Неврологических больных как лечила Попцова, так и будет лечить. Я не вижу разницы вообще никакой. Поскольку мы пролицензировали все отделения, койки дневного пребывания можно открыть при любом из них.

– Как будут трудоустроены сотрудники? – не забываю уточнить у Сергея Юрьевича.

– Людмила Калугина остаётся врачом-эндокринологом и будет совмещать работу в поликлинике с работой в терапевтическом отделении. Скорее всего, ни одна медицинская сестра не будет трудоустроена в отделение. Но я знаю, что у одной уже есть место работы – в поликлинике, в процедурном кабинете, а для старшей медсестры мы ведём разговор о её трудоустройстве в кабинет медицинской профилактики. Третья медсестра пенсионного возраста.

– А как быть с врачами и медперсоналом в тех отделениях, куда перейдут больные дневного пребывания?

– Я могу сравнить с областной больницей. Там в отделении на 35 коек одна процедурная медсестра, речь сейчас о них. Одна постовая медсестра на 35 коек. А у нас терапия на сегодняшний день – это 47 коек. Там два поста круглосуточных, две процедурных медсестры. Получается, что та нагрузка, которую они получат, не превысит норму. Они всё будут успевать в своё рабочее время. Понимаете, всё зависит от желания заведующего и старшей медсестры организовать работу в соответствии с принятым решением. И никто даже не поймёт, что структура изменилась. А можно показать, что главный врач сделал всё абсолютно неправильно. Я полагаю, что, когда там будут организованы койки дневного пребывания, я там буду находиться целыми днями – помогать отлаживать процесс.

– Доплачивать персоналу будете?

– За каждого пролеченного в дневном стационаре врачи и медсёстры будут получать доплату, без сомнения.

– А что будет с освобождающимся помещением?

– Будет пустовать, как многие другие.

– Со стороны кажется нелогичным: Вы серьёзно уплотняете терапию, в то время как будет пустовать половина пятого этажа?

– Терапия изначально была рассчитана на 60 мест. Мы кадры уплотняем.

– Говорят, заведующие ещё не получили Ваш приказ о развёртывании коек?

– Нет, не получили. Мы сейчас такой приказ готовим.

– В чём экономическая выгода принятого решения?

– Сокращение фонда оплаты труда. Затраты больницы на оплату труда составляют 74%. А на оставшиеся 26% мы закупаем всё остальное: заключаем договоры на обслуживание лифтов, на вывоз мусора, на уборку снега, на чистку крыш, на техническое обслуживание оборудования, ГСМ и так далее. А на оставшееся от этого – закупим лекарства и расходные материалы. Чтобы иметь в достаточном количестве лекарственные препараты, приобретать оборудование, надо экономить.

Врачи зарабатывают тем, что лечат больных. Но ещё и тем, что добросовестно, должным образом ведут документацию. Все данные необходимо заносить в компьютер, правильно заполнять поля документов, чтобы заработанные средства больница получала в полном объёме. А задача главного врача – эти деньги эффективно распределить и закрыть все расходные статьи. Согласитесь, мы не можем не заключить договор на обслуживание лифтов. Мы не можем не заключить договор на обслуживание медицинского оборудования, потому что оно должно быть проверено и безопасно. И ФОТ мы увеличить до бесконечного тоже не можем. У нас сегодня врачи в среднем получают 47 тысяч, но тоже все по-разному: кто дежурит больше, тот больше и получает. У медсестёр в среднем 27 тысяч рублей, это с начислениями. Не всё так плохо, мне кажется.

Моя задача – сделать так, чтобы пациент получал высококвалифицированную помощь своевременно и в полном объёме. И чтобы больница работала эффективно. И это не только моё личное желание, но и требование Министерства здравоохранения.

Да. Вроде бы всё верно – надо сводить де­бет с кредитом. Только тревожит вот что: помните 90-е годы, когда садики повсеместно закрывались, их потом ещё заняли коммерческие структуры? А последнее десятилетие прошло под флагом их возвращения по первоначальному назначению. Как бы чего подобного не случилось с нашими больницами. Сначала пол-этажа начнёт пустовать, затем этаж целиком, за ним другой. Потом всё здание окажется невостребованным и перейдёт в руки тех, кто найдёт ему применение. А потом мы все осознаем, что стали очень нездоровы, а лечиться негде и не у кого.