Её рабочие будни наполнены адреналином: то и дело приходится быстро принимать взвешенные решения, и права на ошибку нет. «Торопись медленно», – так принято говорить у них в отделении. Зато когда пациент идёт на поправку, выписывается, для Елены Александровны и её коллег это большая радость. Радость за результат – ещё одну спасённую жизнь.

– В 2007 году окончила Сверд­ловский областной медицинский колледж, вечернее отделение. Поступила на дневное, но узнала, что, учась на вечернем, можно работать, – рассказывает Елена Александровна. – Получала специальность и параллельно работала в областной больнице санитаркой в операционной.

Стать медсестрой она решила ещё в школе: ходила по субботам в УПК на сестринское дело. На практике в больнице прониклась атмосферой, приняла решение, что будет медсестрой, и никем больше. Получив диплом, пришла в отделение реанимации и интенсивной терапии Полевской центральной городской больницы в южной части города, где трудится и в настоящее время.

– Уже столько лет прошло, но по сей день не могу себя представить в какой-то другой профессии, – признаётся Елена Александровна. – Работала и в северной части в операционном блоке, и в реанимации инфекционного отделения. Могу работать и в операционной с оборудованием, которое отвечает за подачу наркоза, и как медсестра реанимационной палаты с хирургическими и терапевтическими пациентами. Был период – на несколько лет уходила из полевской больницы, была медсестрой-анестезис-том в областной. Но в результате вернулась обратно, в родную ЦГБ, с которой всё начиналось.

Жизнь или смерть

Если кратко описать ощущения оказавшегося в отделении реанимации постороннего здорового человека, то первое – это специфический запах. Второе – при виде реанимационных кроватей и оборудования со множеством трубок начинает казаться, что именно здесь, в этом месте, и решаются вопросы жизни и смерти, происходит переход туда, откуда нет возврата. Но чаще всего, уверяет меня моя героиня, пациентов переводят в обычные платы, они выздоравливают, возвращаются к родным домой.

– Мы те, кого совсем не помнят пациенты, – с улыбкой замечает Елена Александровна. – Когда мы рядом, люди не в том состоянии, чтобы кого-то разглядеть, спросить, как зовут, запомнить и так далее. И это хорошо, это правильно. Задача всех, кто работает в реанимации, – сделать пребывание пациента у нас кратковременным. Мы должны приложить все усилия, чтобы человек хорошо перенёс операцию, наркоз, очнулся после наркоза и как можно быстрее пошёл на поправку. Нам не важно, кто перед нами: мужчина, женщина, пожилой или молодой. Главное – это человек, которому мы обязаны помочь.

Реанимационные бригады работают слаженно, коллеги понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда.

– Реанимационная бригада – это как семья, тут все – заведующий отделением Михаил Владимирович Дорофеев, старшая медсестра Ирина Алексеевна Михайлова, мои коллеги – части одного целого. По-другому в нашей работе никак, – говорит моя собеседница. – Мы здесь, можно сказать, живём, это большая часть нашей жизни. Сутками находимся в больнице, рука об руку друг с другом. Работа в команде – главное для нас.

Нельзя произносить

На момент посещения отделения реанимации там находился один пациент, и мне показалось, что обстановка относительно спокойная. И надо же мне было это наблюдение озвучить! Оказывается, ни в коем случае нельзя это произносить вслух. А ещё нельзя отработавшим смену, уходя, желать заступившей бригаде спокойного дежурства.

– Да Вы что! Это самое ужасное, что можно пожелать коллегам! – с улыбкой говорит Елена Александровна. – Проверено многолетней практикой: нельзя так говорить. Как только кто-то произносит: «Ну, давай, пока! Спокойной вам смены…» – всё, обязательно будет наоборот – привезут по скорой одного за одним пациентов. И это, конечно, не самое страшное, бывали и летальные случаи, много чего… В общем, нельзя так говорить.

Что касается летальных случаев, понятно, что за время работы Елены Александровны они имели место. На вопрос про чувства медсестра Ушакова реагирует спокойно, но признаётся, что, как и любому человеку, говорить об этом непросто, вспоминать тяжело.

– Не скажу, что их было много, но для меня более чем достаточно. С годами научилась не принимать близко к сердцу, стараюсь, выходя из больницы, отключаться от всего, что случилось за смену. Иначе можно сойти с ума. Хорошо, что есть тыл, мой муж Дмитрий, который поддерживает меня во всём. Могу прийти и выговориться, поделиться. Что делать? Такова его участь – быть моим слушателем (смеётся). Есть у меня и мои любимые собаки, два французских бульдожки. Они мой антистресс. Придёшь домой уставшая, порой вымотанная, а они встречают, рады тебе… И сразу легче…

Поменьше школы жизни

Дочери Елены Александровны Екатерине 16 лет. В прошлом году она окончила школу. Размышляя о выборе профессии, сначала хотела, как мама, пойти учиться на медсестру. Когда взвесили все «за и «против», пришло новое решение. Сейчас Екатерина учится в радиоколледже на отделении «операционная деятельность по логистике».

– Катю я предупредила, что поддержу, если захочет пойти в медицину, но при условии, что это будет её осознанное решение. Тут, по сути, призвание нужно. Работа для женщины достаточно тяжёлая, а я хочу для своего ребёнка более лёгкой судьбы, поменьше, так сказать, школы жизни, не работать ночами, спать в своей постели… Когда дочь передумала идти в медицину, я обрадовалась.

Не для слабаков

Есть среди знакомых Елены Александровны те, кто не понимает, почему она уже 14 лет работает в реанимации: тяжело, ответственно, и морально не каждый может выдержать такие нагрузки.

– Кто-то же должен это делать. Ну кто, если не я? Я родилась и выросла в Полевском. Город маленький, все друг друга знают. Конечно, многие сейчас едут лечиться в Екатеринбург, обследуются там, сдают анализы. Но если внезапно что-то случается со здоровьем, человек резко занемог, куда его везут? В нашу больницу. Кто-то же должен ему помочь, подхватить, оказать экстренную помощь. Если все уйдут в частную медицину, станут ездить на работу в областной центр, кто останется? А вообще, реанимация – это образ жизни. Здесь люди либо всю жизнь работают, либо пробуют, понимают, что трудно, слишком ответственно, и почти сразу уходят. И это хорошо, что реанимация отсеивает лишних. Должно быть призвание, этим нужно жить.