Патологоанатом Анастасия Брыжко описала лёгкие умершего от ковида. Оказывается, женщин в её профессии больше, чем мужчин. А ещё доктор нередко берёт работу на дом.

Идея познакомиться с Анастасией Брыжко возникла после интервью с её супругом Львом Брыжко. Супруги работают в Центральной городской больнице. Семейная пара, где муж – хирург-гинеколог, а жена трудится в морге, показалась мне чрезвычайно интересной. Анастасия с пониманием отнеслась к моему любопытству и, несмотря на занятость, согласилась на интервью.

– Анастасия, когда Вы заканчивали медакадемию и выбирали специализацию, сколько человек решили быть патологоанатомом так же, как и Вы?

– Со мной в группе было шесть человек.

– Сколько из них девушек? Что двигало Вами при выборе профессии?

– Пять девушек и один молодой человек. Но не все в итоге стали патологоанатомами. Но шесть человек – это довольно много, обычно человека три, не больше. То, что женщин, девушек больше в таких группах, – это как правило. То, что это не женская профессия, довольно распространённый и устоявшийся, но ошибочный стереотип.

В выборе профессии мною двигало то, что это спокойная работа и нет той ответственности, которая лежит на докторах, взаимодействующих с пациентами. С пациентами непросто в принципе, к каждому нужен индивидуальный подход и так далее. У нас не так страшно ошибиться. Кстати, идея возникла на шестом курсе при первом вскрытии. Перед этим подумала: «Если меня ничто не смутит – ни запахи, ни вид мёртвого тела, то выберу эту специальность». После вскрытия поняла, что всё нормально, и решила: это мой выбор. И потом, мне очень нравилась гистология – наука о тканях организма, ведь часть нашей работы в отделении –это смотреть в микроскоп и изучать ткани разных органов, как живых людей, так и умерших. Если по-простому, берём подозрательные кусочки органов и смотрим, изучаем для постановки более точного диагноза. После операций исследуем биоматериал от живых людей, биопсийный материал – после ФГДС, к примеру, чтобы исключить онкологию, после кольпоскопий, цистоскопий (их в том числе делает мой муж), то есть материал из шейки матки, мочевого пузыря от урологов. Вообще, основная работа патологоанатома – это работа с микроскопом. Все думают, что мы делаем вскрытия с утра и до вечера, но это не так – 80% времени мы сидим за микроскопом.

– Давайте тогда перечислим для наших читателей, какие виды исследований выполняют сотрудники патологоанатомического отделения Полевской ЦГБ.

– Исследуем операционный материал, после хирургических операций, биопсийный материал после ФГДС и колоноскопии. Также исследуем аутопсийный материал от умерших людей, чтобы выяснить причину смерти.

– Анастасия, как изменились Ваши трудовые будни, их уклад и режим с приходом в нашу жизнь коронавируса?

– Изменились, конечно, – работы стало больше. Напряжённо работаем, количество вскрытий увеличилось в два раза. Не столько сложно вскрыть умерших, сколько всё записать, описать и оформить все необходимые документы. Вскрытие занимает в среднем минут 15–20, а потом заполняем документы. Протокол вскрытия может занять час и два.

– А как выглядят лёгкие человека, у которого был ковид?

– Лёгкие у таких людей пёстрые, ещё очень плотные, тяжёлые, безвоздушные (проводим всегда пробу, они тонут в воде, если в них нет воздуха). А под микроскопом картина таких лёгких – незабываемая и ни с чем не сравнимая, есть множество отличительных признаков именно для ковидной пневмонии. Ни с каким другим заболеванием не спутать. Чем-то похоже на бактериальную пневмонию, но всё равно отличие существенное… Онкология тоже по-другому выглядит. Практически в 90% случаев лёгкие тотально поражены, нет ни одного живого места, которым человек бы мог дышать. Иногда к коронавирусной присоединяется бактериальная инфекция, тогда патологоанатому надо подумать, прежде чем составлять протокол вскрытия, разложить всё по полочкам.

– Что заставило задуматься с приходом ковида?

– Знания были минимальные, мы находимся процессе изучения этой болезни, этого вируса. Увидела, что сильно влияет лишний вес, он чаще всего встречается у умерших с ковидом. Чаще, чем сердечно-сосудистые заболевания или тот же диабет. Женщина была на вскрытии, лет 43–45, нет никакой хроники, только лишний вес и ковид. Она, кажется, и спортом занималась. Также часто умирают от ковида люди с лёгочными патологиями, такими как бронхиальная астма, хроническая обструктивная болезнь лёгких или рак лёгких. Кстати, нередко бывали у нас такие сочетания: «корона» и онкология (необязательно именно лёгких). Коронавирус вызывает тромбообразование, это может привести к инсульту, инфаркту – этот момент тоже отчётливо зафиксировала, как и все доктора. Коварный вирус, вот что отметила, если вкратце.

– Скажите, доктор, в каких случаях вскрытие тела производится в обязательном порядке?

– Практически в 100% случаев. Если онкобольной и наблюдался у врачей, причина смерти известна, в таком случае можно обойтись без вскрытия. В морге у нас есть ещё судебные медики, они занимаются умершими, так скажем, не медицинского характера: убитыми, самоубийцами, теми, кто умер в приёмном отделении, в карете скорой помощи, когда не успели ещё завести историю болезни. Судебные медики делают вскрытие тех, кто умер дома. Эти категории умерших также подлежат обязательному вскрытию.

– Не могу не спросить, Вы смерти совсем не боитесь? Своей и смерти как части жизненного цикла человека? Какие у Вас с ней отношения? Детям уже рассказали, что все люди умирают?

– Отношусь к смерти спокойно, не боюсь. Все мы умрём. В загробную жизнь, скажу честно, я не верю. Убеждена, что после смерти ничего нет. На работе я не думаю, что умерший человек когда-то жил, любил, кем-то работал. Если так думать, можно сойти с ума, это непрофессионально. Детям стараюсь честно говорить о смерти, но так, чтобы они могли это понять и воспринять. Сыну Стёпе 4 года, ему бесполезно ещё что-то глобальное объяснять, а дочери Рите уже объяснила, что все умирают.

– Семья Брыжко живёт в Полевском недавно, с 2017 года. Приходилось анатомировать знакомых, людей, которых Вы хорошо знаете?

– Мне – нет, но коллегам – конечно. У Игоря Аркадьевича, моего руководителя, за долгие годы работы были такие вскрытия. Нам выбирать не приходится, есть работа – выполняем её добросовестно, кто бы ни был. Когда кто-то уходит в отпуск, работаем по одному. Соответственно нужно заполнять много документации, приходится брать работу на дом.

– Вы иногородняя. Как Вас встретил коллектив? Как Вам вообще город Полевской?

– У нас замечательный коллектив, руководитель отделения Игорь Аркадьевич Лучнин во всём меня поддерживает, помогает. Считаю его своим наставником и старшим товарищем. У меня два наставника: главный патологоанатом Екатеринбурга Алексей Васильевич Спирин и Игорь Аркадьевич. Благодарю за совместную работу лаборантов Татьяну Леонидовну Герк и Екатерину Олеговну Несмеянову, санитара Антона Валерьевича Никонова. А Полевской нам очень нравится, во-первых, потому, что здесь мы имеем возможность работать в одной больнице с супругом Львом. Мы с мужем шутим, что он встречает людей – принимает роды, а я их провожаю. А ещё тут всё рядом, городок компактный, очень уютный, всё, по сути, в пешей доступности. Мы тут дома. Бабушки, правда, в Екатеринбурге, но ничего, справляемся.