Украшенные вышивкой блузки, оконные занавески, скатерти, дорожки для стола и комода, салфетки, ажурные воротники и манжеты, носовые платочки, настенная газетница, расшитая гладью, – их с мамой изделия разных лет Любовь Иванова разложила на большом столе. На фотографиях в семейном альбоме Феофания Власова и две её дочки, двойняшки Любовь и Галина, одеты с иголочки по моде тех лет.

– Помню коротенькое чёрное платье. Примерно это были годы 1973–1975-й. Мама сшила мне его на выход и треть всей поверхности украсила вышивкой гладью, расшила пайетками и бисером. Как же все любовались её работой! В 70-х вышивка была едва ли не главным украшением дамского наряда. Техники использовались самые разные: гладь, крестик, вышивка бисером, ришелье. Мама была очень сильный мастер и меня учила. А как она вышивала – иголка мелькала! – рассказывает Любовь Иванова.

Феофания Власова в 60-70-е годы была одной из первых в Полевском, кто освоил машинную тамбурную вышивку. Её узорами были украшены и платья полевских модниц, и сарафаны самодеятельных артистов

У неё самой интерес к шитью, и особенно к вышивке, с детства, ведь сколько себя помнит – мама за швейной машинкой или с пяльцами в руках.

– Нас у мамы было трое, и с нами жила старенькая бабушка. Такую семью надо было кормить, одевать, а работал только отец, и мама начала дома вышивать ковры. Отец сделал ей большие пяльцы, и она ковырялась. Кто попросит, тому изготовит, и копеечка в дом. Труженица была, – вспоминает полевчанка.

Сама она вышивать начала ещё в школе. Рассказывает, что мама радовалась, отмечала успехи в вышивке, а однажды сказала: «Иди-ка ты ко мне работать». И Люба пошла. В комбинате бытового обслуживания № 8, на Розы Люксембург, 75 (ныне помещение отдела по вопросам миграции ОМВД России по Свердловской области), после окончания школы месяц обучалась на швею прямо на рабочем месте, этого времени ей хватило, чтобы потом перейти на вышивку, и они с мамой стали коллегами. С 1979 года Феофания и Любовь Власовы трудились в Доме быта, он находился на Декабристов, 7.

В конце 70-х городское ателье для полевчанок было чем-то вроде кабинета психологической разгрузки: можно не спеша полистать журналы мод, побеседовать с закройщиком не только об особенностях фигуры и «по-ведении» ткани, выбрать наиболее подходящий фасон, но и просто поболтать о жизни. А как приятно было приходить на примерку и снова вести разговоры по душам. Закройщицы и швеи знали не только гардероб каждой из своих клиенток.

– Нашими руками были сшиты и украшены тысячи предметов женской одежды: от свадебных платьев до массовых изделий. В бригаде мы жили одной дружной семьёй: делились женскими секретами и набирались мастерства в работе. Заказы были самые разные. Вот видите, эта скатерть вышита на тамбурной машине, это гладь, – показывает мастерица. – Так мы с мамой украшали сарафаны, рубашки в русском стиле, кокошники. В те годы в нашем районе было много хоров, и у каждого свои костюмы, и значит, вышивка. Например, для Дворца культуры Северского трубного завода бархатные сарафаны расшивали очень красивым орнаментом, где одним из элементов был бажовский каменный цветок. Мне кажется, если поискать по костюмерным, можно найти что-нибудь из тех костюмов, – предполагает вышивальщица.

И сотрудницы Дома быта организовались в небольшой ансамбль. Узоры на бордовых сарафанах вышивала Любовь Иванова, говорит, что и сейчас они перед глазами.

В 80-е вошли в моду воротники, вышитые в технике ришелье, ажурные, изысканные, сложные в исполнении. Полевские вышивальщицы и в этом виде вышивки оказались на высоте. Любовь Петровна припомнила, как однажды пришлось поволноваться по поводу воротника:

– Был массовый заказ на шёлковые блузки, а нам, вышивальщицам, надо было вышить воротнички. Я заправила шёлковую деталь в пяльцы, вышила, а когда вынула, то увидела, что она растянулась, пошла волной. Что делать? Призналась закройщице. Она говорит: «Материала достаточно, давай снова». И тогда уж я шёлк прокладывала тканью… Потом добилась своего – научилась вышивать на шёлке без прокламелина (от редакции: нетканый материал с односторонним точечным клеевым покрытием). Мама хвалила.

Так что мать и дочь долгое время задавали тон в профессии. В 55 Феофания Ивановна ушла на пенсию. В 90-е превосходные вышивки полевских мастериц стали никому не нужны. Вместе с Любовью Ивановой остались без любимого дела и её коллеги – талантливые вышивальщицы Валентина Толмачёва, Надежда Сидерман, Галина Ботницкая.

– Не стало заказов, а значит, и заработков. И представляете, мы шили шинели, лишь бы заработать. Мы, вышивальщицы, перешли в бригаду по пошиву верхней одежды. Я вырисовывала воротники, карманы, девчонки вытачивали; потом были кители. Многие в то время ушли из Дома быта, мне тоже пришлось уволиться. Занималась детьми, немного подрабатывала на дому, редкими заказами. Когда на Ялунина, 7, открыли трикотажный цех, недолго работала там. В 2012 году пошла на пенсию и окунулась с головой в вышивку крестом, – набрасывает беглыми штрихами продолжение творческой судьбы героиня.

Сегодня квартира Любови Ивановой напоминает картинную галерею: в рамах – вышитые репродукции шедевров мировой живописи «Мадонна Литта» Леонардо да Винчи, «Итальянский полдень» Карла Брюллова, «Женщина, вышивающая в саду» Огюста Ренуара, «Маки» Клода Моне.

Всего в её коллекции до двух десятков работ. Среди них выделяется одна, размером метр на полтора, где Любовь Петровна с фотографической точностью изобразила молодожёнов в их медовый месяц на море – сына Алексея и невестку Ксению. Удивительная картина, вмещающая в себя полгода труда и бесконечное чувство любви.