Известные актеры, музыканты, путешественники, спортсмены, писатели, общественные деятели расскажут о том воспитании, которое они получили, поделятся опытом, как на их взгляд лучше выстраивать отношения в семье и расскажут о том, какую радость дарит отцовство. Интервью с известными отцами Вы увидите на страницах «Диалога». Сегодня у нас в гостях актёр Андрей Мерзликин.

- Какие детские песни, колыбельные вы знаете?

- Колыбельная у нас одна — «Честнейшую херувим». Потому что одну из дочерей зовут Серафима. У меня нет ни слуха, ни голоса, но перед сном я пою детям «Честнейшую», заканчиваю – дочка говорит: «Еще раз». Обычно хватает трех циклов, и дети засыпают. Супруга поет колыбельную - «Зеленая Карета».

- Что самое важное вы бы хотели донести до своих детей?

- Что я сам не без греха, что у меня есть ошибки, что я готов исправляться, меняться вместе с ними и через них, что я готов их услышать и понять.

- Андрей, каким было ваше детство?

- Я вырос в обществе, где существовали родственники. Мы жили, поддерживая отношения с близкой и даже с дальней родней. В гости ездили в разные концы страны, общались. У нас было понимание, что двоюродные – это через один шаг родные. Мамины сестры жили так дружно, что двоюродные братья и сестры казались мне членами моей семьи. А сейчас родственники живут на соседних улицах, но у них нет сил или времени прийти в гости.

- Думаете, люди изменились?

- Нет, не люди. Меняется время, характеристики существования. Можно грустить или брюзжать, но факт остается фактом: нужно успевать делать то, что нужно. Приходится быть очень собранным. Люди многим жертвуют, в том числе и отношениями. Хотя мы с Аней сделали так, чтобы наши дети и дети Аниных сестер общались, раз в неделю - обязательно. Летом у бабушки Тани собирается девять, а скоро будет уже десять внуков.

- Наверное, здорово иметь много братьев и сестер, которые могут за тебя постоять.

- Я не знаю, против чего постоять. Одиннадцать детей в семье – это одиннадцать ртов. Обязанностей у детей было намного больше, чем вы можете предположить. Это была другая деревня и другое общество. Детей выпроваживали на улицу и не боялись за них. Сейчас это не так, и мы не можем сравнивать то время и нынешнее. Хотя и сейчас можно говорить о тенденции к многодетности. Когда прихожу в школу первого сентября, вижу, что многодетные семьи становятся нормой. И от этого возникает ощущение безопасности. Когда ты в одиночку решаешься иметь детей больше, чем два, – чувствуешь, что рискуешь. А когда вокруг много таких же, получается, что риска нет: не может быть, чтобы родительский инстинкт всех подвел.

- Когда вы почувствовали себя отцом?

- Отец начинает чувствовать себя отцом, когда ребенок неожиданно говорит «Папа!».

- Что же чувствует папа целый год до того, как ребенок научится говорить?

- Папа помогает маме! Папа старается вырастить в себе те качества, которые нужны отцу. Потому что одно дело – строить планы и иметь представления о том, каким должен быть мужчина, и совсем другое дело – практика. Потихоньку учишься, накачиваешь мышцы души, которыми раньше никогда не пользовался. Дети – это всегда испытание. И Господь милостив к тем, кто не ищет предлогов для своих слабостей или оправданий своих поступков. С Богом невозможно вступить в бартерные отношения. Человек становится счастливым, когда он уже ничего не просит, а просто благодарен за все.

- Можно сказать, что когда в мужчине рождается отец, он испытывает муки рождения?

- Конечно! Я с Федором разговариваю примерно так: «Федь, я еще только учусь! А ты мне должен помочь стать тем отцом, которого ты хотел бы иметь. Я могу ошибаться, но это не дает тебе право радоваться моим ошибкам. Так же, как и мне – твоим. Если я тебя за что-то ругаю, и ты считаешь, что это несправедливо – все равно я твой отец, а ты мой сын. И ты должен дать мне возможность прожить этот опыт, извиниться перед тобой и объяснить, почему это произошло». Такие беседы происходят не часто, но они важны, потому что ставят нас в позицию двустороннего воспитания при жесткой иерархии «отец - сын».

- А что сын говорит в ответ?

- Он говорит: «Да ладно пап, я все понял!» Ему скоро девять.

- Вы встречались в жизни с такими примерами, когда отец давит, пытается сломать?

- Да я сам такой! Если честно, мне Аня многое подсказывает. Чтобы мой авторитет перед сыном не обрушивать, она мне чуть позже в сторонке говорит о моих ошибках. Вообще, в настоящего отца, наверное, вырастаешь, когда уже дедом становишься. А пока – необразован, невежествен, куда уж тут лезть в воспитатели? Надо больше требований к самому себе предъявлять. Отец, который воспитывает сам себя, может надеяться, что его ребенок вырастет воспитанным человеком.

- Чему вас учат дети?

- Тому, что я еще далек от идеала. Вскрывают некоторые черты характера, модели поведения, которые еще подлежат шлифовке. Ни родители, ни друзья, ни коллеги не открыли во мне того, что вскрыли наши дети. И эти экзамены, которые я часто не прохожу, потом пересдаю, позволяют мне расти и заниматься самовоспитанием.

- А если остаетесь один с тремя детьми, можете с ними сладить?

- Все нормально. Дети становятся ангелами. А как только мама зашла в квартиру – все, не слушаются. Бабушке вот так оставишь на неделю и приезжаешь в ужасе: вдруг бабушка там не «выжила»?!. А бабушка говорит: «Да у вас нормальные дети, все понимают: сами почистили зубы, душ приняли, расстелили кроватку, заправили, поели». Я раньше не мог поверить бабушке, думал, она нарочно нам так говорит. Потом понял, когда остался с ними один. Дети расслабляются, когда в их орбите находится мама. Мы иногда слишком много берем на себя, детей освобождаем от обязанностей, и они поэтому с нами бывают немножко расхлябанные. Очень важное открытие для меня.

- Приходится применять непопулярные воспитательные меры?

- Наказания? Да, бывает. Стараюсь делать это так, как учили святые старцы. Они говорили, что нельзя ребенка шлепать в гневе, с криком и в нелюбви. Шлепок должен быть один, короткий. Ребенок сразу все поймет, и не заплачет. Это железное правило. Если ребенок плачет – значит, ты был либо в гневе, либо это было больно, либо без любви. А если шлепок правильный, ребенок выдыхает, как будто косточка была в горле, а ты помог от нее избавиться. Я это проверил, честное слово! А если десять лет подряд говорить только «ай-ай-ай», - в пятнадцать лет уже никто слушать не будет. Какой в пятнадцать! В десять лет дети уже не слушают родителей, которые только грозятся, но никогда не приводят свои угрозы в исполнение. Родитель должен быть последовательным.

- Получается, отцу вообще никогда нельзя расслабиться? Надо постоянно себя контролировать?

- А так везде. Но самое главное – это же все с радостью, это же не какой-то изнуряющий труд. Когда нет любви, вот тогда любой крик ребенка, любое его проявление себя – мука невыносимая! И вообще, я никогда не стал бы гневить Бога и говорить, что мне тяжело, имея такую Жену. Только благодаря ей я и могу сейчас философствовать и отвечать на ваши вопросы. Семья – это когда люди спасаются друг через друга. То есть я могу быть таким отцом, только если у меня такая супруга!